Лёнька у нас- «звезда». Три месяца от роду ему было, когда он впервые стал героем теленовостей, к сожалению, криминальных. Случилось, что женщина, «подарившая» ему жизнь, заперла его в квартире и исчезла. На третьи сутки Лёньку обнаружили родственники, тогда он попал не только в новостные сводки, но и в реанимацию. И выжил. Так что если уж Лёнька и не «звезда», то точно под счастливой звездой появился на свет. Выжил и живет, не смотря на диагнозы, на равнодушие взрослых, на предательство тех, кто волею судьбы должен был спасать его и любить.
А дальше два с половиной года по четкому плану: больница, дом ребенка, больница, дом ребенка… Я нашла его поздно. Два года и восемь месяцев ему было. То есть, почти три года, рядом с ним не было никого, кто хотя бы обнял. Это были такие важные три года, когда можно было многие болезни распознать в зародыше, многое исправить. Нет, я не жалуюсь, сложилось, как сложилось. Месяц назад оформили инвалидность, и противостоим болезни, каждый приступ которой может нас разлучить, и уже навсегда.
И вот снова Лёнька фигурирует в новостях, и опять криминальных. Да, да, криминальных, потому что я считаю, что совершено преступление. Я говорю о заметке «В Кандалакше на вызов к больному ребенку приехали пьяные сотрудники Скорой помощи», размещенной на сайте blogg51.ru от 14.03.16. И факты, изложенные в ней, не совсем точны. Я уточню детали. Полную версию события я изложила в жалобе на имя главного врача ЦРБ Владимира Петрова, и в опросе, который проводил участковый.
12 марта у ребенка случился приступ. Я вызвала Скорую. Когда бригада вошла в квартиру, я почувствовала запах алкоголя, но не могла точно определить, от кого он исходит. Я обратила внимание на фельдшера, у которого сильно, очень сильно тряслись руки. Это не могло не привлечь внимания, так как руки он все время держал перед собой, пытаясь заклеить лейкопластырем рану на левой руке, но не руки, не лейкопластырь его не слушались. И этими руками, не надев медицинских перчаток, он и попытался сделать ребенку укол. Не внутривенно, обращаю ваше внимание, а внутримышечно. Полтора кубика препарата, не требующего медленного введения, спящему ребенку он сделать не смог. Игла выскакивала, ребенок проснулся, на теле появились царапины, из которых сочилась кровь, ребенок орал так, что всполошил соседей. Были ещё две попытки, я и санитар держали ребенка, но в итоге фельдшер отдернул руки, оставив половину дозы в шприце.
К нам часто приезжает Скорая. И никогда ничего подобного не случалось. Бригада уехала, ребенка я успокоила, а вот сама успокоиться не могла. Я перезвонила в Скорую, и высказала свои претензии. Чтобы вы думали? Бригада вернулась тут же, разобраться, что меня не устраивает. Я стояла на лестнице вместе с соседями, которые сбежались на крик ребенка. В квартиру я их не пустила, и поэтому весь разговор происходил в присутствии свидетелей. Вот тогда я выяснила, кто из них пьяный, и даже узнала, почему. Доктор, возглавлявшая бригаду, объяснила, что фельдшер принял алкоголь, потому как до нас побывал на сложном вызове, где-то произошла авария. У меня слов нет это комментировать. И слов нет, и аварии в этот день никакой не было. А вот слова, произнесенные доктором, были. И мои соседи подпишутся под тем, что они слышали. Доктор убедительно просила меня не жаловаться, объясняя это тем, что попадет не пьяному фельдшеру, а ей, как главной.
А дальше было, как мне известно со слов заведующего Скорой помощи, так.
Заведующему, МукужануЖурсенову, диспетчер скорой доложила о моей жалобе. Он приехал на скорую лично, и принял решение провести освидетельствование на алкоголь всех бригад, дежуривших в ту ночь. Зачем были «дёрнуты» все бригады, одному Мукужану известно. При нашей личной беседе в кабинете главного врача, он этого не объяснил. Но настаивал на том, что фельдшер, делавший моему ребенку укол, был трезв. Сильный тремор рук МукужанЖурсенов объяснил наличием очень серьезной болезни у фельдшера и даже произнес сложное название болезни вслух, в присутствии пяти человек в кабинете главврача. Даже если допустить, что фельдшер был трезв, то заведующий отделением Скорой помощи утверждает о наличии у него серьезного заболевания, объясняющего сильный тремор. А почему больной фельдшер допущен к работе? Я сказала, что любые результаты их поддельных экспертиз меня не убедят, так как я доверяю своему зрению и обонянию. Плюс слова доктора Скорой помощи, которая в присутствии свидетелей признала факт употребления фельдшером алкоголя. А далее я выскажу свои предположения на счет того, как появились чистые результаты освидетельствования.
Мне известно, что до того, как началось это массовое освидетельствование на алкоголь, со Скорой помощи был звонок в приемный покой, с предложением конкретному работнику приемного покоя провести липовую экспертизу. Но человек, которому поступил звонок, оказался порядочным, и сказал, что в подобных вещах участвовать не будет. И освидетельствование фельдшера провели без него в помещении, где отсутствуют видео камеры. Отсутствие видео камер выясняли заранее. И в приёмном покое, и в отделении скорой помощи, есть люди, которые знают правду. Я пишу всё это для того, чтобы обратиться к ним.
Уважаемые медицинские работники! Я всегда говорю своим сыновьям: «Нет плохих людей, есть плохие поступки». Сейчас перед каждым из вас, кто знает правду, есть возможность не совершить плохой поступок. Я прошу вас ради маленького сироты-инвалида, ради ребенка, чьё тело исполосовано множественными шрамами, происхождение которых я уже вряд ли узнаю, ради ребенка, который за свою короткую жизнь испытал так много горя – не дайте совершиться неправде. Я вижу, с каким рвением отстаивается «честь мундира». За те несколько дней, что прошли с момента вызова, ни один человек в белом халате не принес нам извинений! А ведь конфликт мог быть давно исчерпан. Но не находят эти люди в себе мужества признать ошибку. Думается, что они готовы на «подтасовку» фактов, подлог документов, на любые должностные преступления, но не готовы сказать: «Простите».
Я являюсь приёмной мамой и действую, как подсказывает мне совесть и обязательства приёмного родителя. Я отстаиваю жизнь и здоровье ребёнка. А какие интересы отстаивают те, кто любыми неправдами пытается замазать чужие грехи.
Я не отступлю. Любой звонок можно отследить, любое видео отсмотреть. Не я довела «оплошность» фельдшера до масштаба массового должностного преступления. Ещё раз призываю людей порядочных свидетельствовать на моей стороне. Я понимаю, что идти против начальства страшно, но идти против совести куда страшней.
Светлана - мать ребенка-инвалида
